Я слышу голос, и он говорит мне: «Дойди до Рая!» (c)
Начало 1. Осень Тяжёлый, густой, почти жидкий воздух медленно ложился на плечи, стекал по всему телу и разливался на грязном асфальте блестящим пятном, в котором отражались огромные серые тучи, нехотя плывущие по темнеющему небу. Бледные лучи закатного солнца усиленно пытались пробиться через пелену тяжёлых облаков, заполонивших собой всё вокруг. Достигнув горизонта, солнце бросило свои бессмысленные попытки борьбы с надвигающейся грозой и покорно закатилось за горизонт событий, проще говоря – зашло. Последний свет погас. В тот самый момент я понял, что наступила осень. Листва на деревьях только недавно начала менять свой цвет, и кое-где уже можно было увидеть золотисто-багряные пятна. Помню, как недавно гулял в лесу, не очень далеко от дома. Я сорвал бронзовый листок с ветки ближайшего дерева в порыве какого-то разочарования или гнева, уже незнаю. Я кинул его на землю, прошёл мимо и обернулся – листик грациозно танцевал на ветру, и казалось, что все деревья вокруг ему аплодировали. Одинокий бронзовый листик кружил на ветру, исполняя все известные пируэты. Подбрасываемый потоками воздуха, он наклонялся то влево, то вправо, то стремился вниз, то взмывал вверх. Остальные листья в лесу одобрительно шуршали, ещё сидящие на ветках деревьев, покачивающихся в такт. Я заворожено смотрел на эту, до абсурда восхитительную, картину и не мог отвести взгляд. Всё двигалось, жило и радовалось каждому дню, минуте, мгновению. И в ту секунду лишь мне одному казалось, что что-то было уже мертво. Однако вся природа ничего не подозревала, и я был один на один с этим странным чувством. Какое-то отчаянье было в незнании и невозможности объяснить то, что творилось у меня в душе. Если бы я знал тогда, что это приближалась осень. Сейчас же, смотря на потемневший горизонт, я задавал себе всего один вопрос: как может быть, чтобы осени не было, и вдруг она появилась? Её присутствие стало уже безошибочным. Я мог чувствовать его везде – в складках одежды, тяжёлой и влажной, в тучах на небе, в каждом глотке густого, этого давно забытого воздуха.